внешний вид
  Ничто так не сжигает сердце, как пустота от потери чего-то или кого-то, когда вы еще не измерили величину этой потери. И у меня не получится никогда сделать эту пустоту меньше. Не получится, как бы я не старался. Не получится. Сколько бы мне не говорили о том, что нужно лишь время, я не смогу затянуть раны, что вытягивают из меня остатки сил, и с каждым вдохом я хочу задохнуться. Хочу, чтобы у меня больше не было возможности выпустить воздух и вновь вдохнуть. Зачем? Для кого? Жить без смеха, в который был влюблен. Жить без слез, от которых сжималось сердце. За что? Это самое страшное. Самое невыносимое. Не видеть ничего перед собой и держать в себе слезы, что душат. Осудил бы меня кто-нибудь за следы слабости в моих глазах? На похоронах? Моих детей. Жены. Отца. Все разом. Как одна жирная черта под прошлым и будущим. И где-то между настоящее. Настоящее, где боль пожирает изнутри, и я ей поддаюсь. Не хочу с ней бороться, ведь смысла в этой борьбе больше не вижу. Она разъедает меня, как раковая опухоль последней стадии. Начиная с сердца, и последнее – это мой разум. Он сдается последним. Он отказывает думать о будущем. Отказывает мне верить в то, что там еще что-то будет. Будут люди, которые сумеют помочь мне излечиться. Найдутся и слова, с которыми я сумею забыться. Сумею отказаться от желания собственной смерти. Не верю в это. Не хочу верить. Не могу верить.
  И я ведь, правда, не знаю – зачем дышу? Мое обещание брату. Мой тихий шепотом, в котором я ему обещаю не творить глупостей. Обещаю, хотя с таким трудом мне давались эти слова. Закрывшись в доме, где никогда не было такой тишины, что разрушала бы каждую частичку сохранившегося разума. Мой тихий шепот, что срывается в крик, когда я остаюсь один. Я срываю горло в этом крике, доходя до хрипа. Доходя до беззвучных слез, которые больше не могу контролировать. Где-то в детской своих детей. Такой же не тронутой, как она была в день, когда они уезжали, а я обещал их ждать. Я все еще жду. Жду. Жду. Именно это в моей голове, когда я сижу на полу возле кровати дочери и не могу двинуть даже рукой. Не могу коснуться пальцами своего лица и смахнуть слезы, что затрагивают мои губы, и я могу чувствовать: насколько же они сейчас горькие. Боль. В чистом ее виде. Ничем не разбавленная. Даже пустым ожиданием. Даже мыслями о том, что тело Валерии не было найдено. Мне бы найти в себе хоть каплю веры. Только я больше не знаю, во что же мне верить. Моя душа обращена в прах, и я по нему ступаю. Не жалея. Без осторожности. И я пуст… вывернув душу наизнанку. Зная, что все еще могу любить, и эта любовь сможет вернуть к жизни умершую душу. Могу любить женщину, что теперь смотрит на меня с сожалением. С печалью и такой же болью, что теперь вечно будет жить в моих глазах. А я ведь не хочу этого сожаления. Не хочу печали. Не хочу видеть собственного отражения в иных людях. Это мое. Лишь мое. Мое и частично Джеймса и лишь потому, что моих сил не хватает, чтобы полностью закрыть от него все мои эмоции. Моих сил не хватает для того, чтобы уберечь его от лавины, что разрушает остатки того человека, которого он с такой силой учился ненавидеть. Даю ему новые поводы. Сейчас, в течение этих дней после вспышки. После смерти. Хочу, чтобы он был сильным. Для нашей матери. Для нашей сестры. Он теперь один.
  Ведь и он видел будущее. Наше будущее. Мое будущее. Многое ли? Верю ли я в него? А почему нет? Разве это не правильно? Теперь, смотреть на Елену и вспоминать ее лицо в ту секунду, когда она шепчет, что любит. Что не хочет. Разве теперь не правильно смотреть на эту женщину и вспоминать мой собственный шепот? Я хочу, чтобы она убила. Меня. В ту секунду я так этого боялся, а теперь… я ведь знаю причины моего желания. С новым бокалом виски и горечью именно алкоголя, а не моего горя. Я поддался ему. Не находя в себе больше отголоски даже в желании вернуться к работе. Месяц. Целый месяц. За закрытыми дверями. Обращая прах в туман. Давая ему раствориться в яде, что бежит по моим венам с новым ударом моего сердца. Я ведь не один такой. Миллионы людей, что, так же как и я потеряли весь смысл в дальнейшей жизни. Миллионы людей с такой же болью, что отдается ударами сердца в висках и комом в горле. Столько сил, чтобы от него избавиться. И все впустую. Все настолько бесполезно. Как и смотреть на свои руки и вспоминать о том, как они держали малышей, что когда-то стали ярким солнышком. Хотел бы я сейчас, чтобы мои слезы были наполнены тем счастьем, которое я испытал в момент их рождения. Рождения, а не смерти. И я сейчас, как тот поезд, потерявший память о пункте отправления. Забывший куда ехать. Лишь вдыхаю печально, глотая новые слезы, что тают над горизонтом, как пар из труб. Поезда уходят. Всегда. Все и всегда. Хотел бы и я куда-нибудь двинутся. Еще хоть раз.

  Не знаю, что мне дали эти практически два месяца. Вновь никакой уверенности, пусть я и вернулся к работе. К малой части того, что было у меня раньше. Мне бы поговорить с Еленой о том, что мы с ней видели, но я все еще боюсь к ней подойти. Она ведь меня избегает. В ней вина. За что? За смерть моего отца? Или за то, что спустя еще четыре месяца, она должна будет убить меня? Я за эти месяцы понял лишь, что мир не может видеть меня изнутри. Его нисколько не волнуют мои надежды. Мечты. Моя скорбь. Все это скрыто под кожей. Костями. Вот так все просто. Абсурдно и жестоко. И не важно, насколько люди в мире, в котором ты вновь пытаешься научиться жить, тебе близки. Они теперь все чужие. Они лишь видят живущее горе в твоих глазах и сами отводят свой взгляд. Уже без слов утешения. Без этих пустых сожалений. Меня они в конечном итоге начали злить. И я с еще большей силой сжимал зубы, чтобы мое лицо продолжало быть таким же равнодушным, как и секунду назад. Мне не нужна чужая скорбь. Нужно лишь чувствовать, что люди, с которыми я и дальше дышу одним воздухом, тихо присматривают за мной. Ведь знаю, что даже если бы я не сдержал своего обещания, что дал брату, он все это время был рядом. Как никогда до этого в наших с ним жизнях. Стоял, подхватывая мое дыхание и твердил, чтобы я не останавливал свое сердце. Все, что мне нужно, чтобы жить дальше. 
  Пытаюсь сосредоточиться на разговоре. С одним из детективов. Я слишком рассеян в последнее время и очень многое упускаю, когда раньше, мне не нужно было повторять десять раз одно и то же, и я мог ухватиться за самую тонкую нить, чтобы помочь своему клиенту. Плохой из меня сейчас адвокат, но я не могу больше сидеть дома. Не могу смотреть на закрытую дверь детской. Не могу спать на диване и все потому, что моя кровать для меня теперь такая же чужая, как и тишина, что становится со мной единым целым. Она теперь родней всего. Я не могу даже больше пить. В одиночестве. Мой организм просто отторгает весь алкоголь, который я в него вливаю. Хотел бы я хоть раз просто напиться. Забыть обо всем. Но ведь даже это у меня не получается. Кажется, что трезвым мне даже лучше. Я хотя бы могу контролировать поток своих мыслей. Не впускать в них воспоминания. Может, я и правда, когда-нибудь сумею забыть полностью все, что было в прошлом. Вычеркну. Вырву из сердца. А души все равно больше нет. Отрываю свой взгляд от мужчины, обрывая и свой ответ ему. Я хмурюсь, потому что вижу Рене. Нет, я хмурюсь, потому что вижу, что на ее руках наручники. Что она могла сотворить? Что она могла сделать такого, чтобы могли потребоваться такие радикальные меры? Хочу остановить ее конвоира и задать этот вопрос, вот только телефон, что оживает в моем кармане, заставляет меня замедлиться и отвлечься на него. На номер матери. Теперь я всегда беру трубку. Не хочу, чтобы она жила в страхе. В новом. Я не думал о ней целый месяц. А ведь и она потеряла тех, кто был для нее половиной ее жизни. А может и больше. Не важно, как я относился к отцу. Она его любила. Не важно, чтобы он не делал, но он был частью ее. Делаю вдох, нажимая на кнопку ответа.
  - Я сейчас немного занят, - вместо приветствия. Она ждала долгие дни, когда вновь услышит в телефоне бодрый голос сына, что вновь скажет, что работает. Раньше мою работу все мне ставили в осуждение, теперь же, все только и ждут, что я вновь стану прежним. Хотел бы я найти хоть каплю логики. Только этой логики нет в самой жизни. И мне так не нравится ноты волнения, что скользят в голосе матери. Она из всех нас всегда оставалась самым спокойным человеком, в какой бы ситуации не была. Издержки ее профессии, я бы так это назвал, но не сейчас, - успокойся. Я все понял и даже скажу, что вижу ее и все сделаю. Обещаю. Совпадение. Возможно. Вот такое совпадение, что я именно сегодня оказался в этом же участке, куда привезли и Рене. Что там мама мне сказала? Ее арестовали, только причины ей неизвестны. Не знал, что она настолько близка с Моро. Мне ведь даже жаль, что наше с ней знакомство в итоге закончилось лишь вежливым «здравствуй». Все должно было бы быть иначе. Но сейчас это уже не важно. Леры больше нет, а ее Эдвард… я ведь даже не знаю, что с ее сыном. Я надеюсь, что он в безопасности. Толкаю дверь в комнату для допросов, в которую пару минут назад завели Рене. Даже с легкой улыбкой. Первый раз за эти пару месяцев. Так я ей улыбался в больнице, когда она была такой настойчивой в своем решении. Что ж, теперь моя очередь, - вы это серьезно? Разве за эти пару месяцев что-то изменилось в нашем законодательстве и вам теперь разрешено вести допрос без адвоката? – отодвигаю стул, что стоит пустым рядом с Моро и сажусь на него, - и если я узнаю, что вы угрожали моему клиенту, то дело не дойдет даже до суда. И это я вам могу обещать, - если бы Рене только знала, как же меня ненавидят часть полиции Нью-Йорка. Захотела бы она, чтобы в итоге я оказался здесь? А я бы у нее это спросил? Это так, как и в больнице, где у меня не было права голоса. Теперь его нет у нее, - а теперь, я хотел бы услышать официальные обвинения и причины, по которым на руках у моего клиента все еще находятся наручники. Насколько вижу, она бежать не собирается. Или я ошибаюсь, и вы арестовали опасного рецидивиста? Чуть дергаю бровью, протягивая руку и дожидаясь, когда в мою ладонь лягут ключи от наручников. Я ведь уже даже вижу, что на запястьях Рене образовались красные полосы. Я даже сам морщусь от возможных чувств, что живут сейчас в женщине. А я ведь даже не знаю причин, по которым она здесь. Просто с обрыва. На одном шаге. И вновь не спрашивая зачем. Просто веря, что этот человек такой же светлый, как и ее страх, за ее сына.

Музыка в профиль
Внезапно захотелось порадовать самого себя или друга вашей любой песней? Администрация с удовольствием поможет вам с этим! Специально для наших игроков у нас есть возможность за определенное количество вспышек установить в профиль плеер с любимой песней - с той, какую вы сами пожелаете. Так же вы можете подарить песню другу, любимой или любому желающему, но не забываем, что это так же будет стоить денег, которые будут сняты с вашего счета.
Плеер стоит 1000 вспышек, а если вы желаете заказать песню в профиль другому человеку, то вам нужно будет отдать 600 вспышек.
Песню можно менять не чаще, чем раза в неделю. Смена песни будет стоить 300 вспышек.
Что же нужно, чтобы плеер появился в профиле или руководство по загрузки песни.
Вариант первый, хранилище музыки.

Вариант второй, библиотека.

После того, как вы зальете музыку, вам нужно вставить ссылку на песню в код плеера. На нашем форуме существует лишь один вид плеера и цвет. Это было продуманно администрацией для того, чтобы ваши профили не пестрили разнообразными цветами и все выглядело в плане эстетики не выбивающим из нормы.
Ширина плеера 189 на 10 и она идеально сольется с вашим аватаром, если он шириной 180 на 180, если же ваш аватар имеет ширину 170 на 170, но в коде вы можете заменить 189 на 179, тогда у вас будет такое же идеальное сочетание.

Код плеера.

<object type="application/x-shockwave-flash" data="http://flash-mp3-player.net/medias/player_mp3_mini.swf" width="189" height="10">     <param name="movie" value="http://flash-mp3-player.net/medias/player_mp3_mini.swf" />     <param name="bgcolor" value="#000000" />     <param name="FlashVars" value="mp3=http%3A//ato.su/musicbox/i/0514/67/f43258.mp3" /> </object>

Заявка на плеер.

[b]1.[/b] - Ссылка на профиль
[b]2.[/b] - ссылка на песню или же код

Нарисую я прямую вечностью длиной,
Но душе моей заблудшей не найти покой,
А тебя мне так не много надо только лишь,
Чтобы миг прожил со мной, но длиною в жизнь,
А кто сказал, что будет легко...
------------------------------------------------------------------
Но душе моей заблудшей не найти покой

▼ История:
на самом деле судьба очень и очень странная штука. она любит играть и никогда не знаешь, а что же она тебе приготовила в следующее мгновение твоей жизни. случайность, которая тебя столкнула с Рене или просто пришло время, чтобы встретить ту женщину, из-за которой захочется отказаться от дыхание, лишь бы ей хватило воздуха. А важно ли? Кажется, важна лишь твоя разбитая машина и улыбка незнакомки, что так поспешно от тебя убежала. Дела и нет времени, чтобы продолжить ваше вынужденное знакомство, только вот ты так не считаешь.

а назавтра опять мне играть свою роль,
и смеяться опять в невпопад.
помнишь, ты говорил, что любовь - это боль?!
ты ошибся, любовь - это ад..

THE ECLIPSE OF THE PRESENT

а назавтра опять мне играть свою роль,
и смеяться опять в невпопад.
помнишь, ты говорил, что любовь - это боль?!
ты ошибся, любовь - это ад..

THE ECLIPSE OF THE PRESENT

[align=center]искренне веришь, что счастье уже неизбежно,
что все синяки набиты, ножи все всажены по бокам.
остались внутри только свет, красота и нежность
на века.